Личные данные и родственные связи

Имеется справка со ссылкой на источники (формулировки сохранены):

• Архив Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Следственное дело № 6632.
• Жертвы политического террора в СССР. Компакт–диск.
• ГАРФ. Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 1481. С. 51—52.
• Книга Памяти. Мартиролог Католической церкви в СССР. М.: Серебряные Нити, 2000. С. 617.
• Репрессии 30–40–х гг. в Томском крае. Томск, 1991. Т. 4. С. 244.

Родился в 1886 году в Тельшане Ковенской губ. (из потомственных дворян). Окончил гимназию, с 1905 — служил в учреждениях Вильно, позднее вел заседания съезда мировых судей. С 1917 — проживал в Мурманске, работал бухгалтером Облздравотдела, позднее переехал в Ленинград, где был служащим в учреждении. В 1926 — арестован по обвинению в присвоении денег и приговорен к 1,5 годам заключения условно. Женат на Елене Леонардовне Пржиялговской. В ночь с 12 на 13 октября 1933 — арестован вместе с женой по групповому делу католиков (дело Солоневич и др.). 25 ноября 1933 — ему было предъявлено обвинение в том, что его квартира представляла из себя место, где устраивались сборища лиц, контрреволюционно настроенных; на этих сборищах резко подвергались критике мероприятия Советской власти, сеялись провокационные слухи и велись антисоветские беседы. 28 ноября приговорен к 3 годам ссылки в Сибирь и отправлен с женой в село Асино Томской области, где не смог найти работу. 7 октября 1935 — арестован по групповому делу католиков, 24 августа 1936 — приговорен к 3 годам ИТЛ с поражением в правах на 3 года. Отправлен в Новосибирское отделение Сиблага.

ПРЖИЯЛГОВСКИЙ Иосиф Антонович. (Цитируется без изменений.)

Несколько отличный, но не в главном, текст дают католические источники. Список Мемориал/2016 сообщает немного иное место рождения: Пржиялговский Иосиф Антонович, р. 1886, Литва, Ковенская губ., Вевержаны местечко; литовец; проживал Томская обл., Асиновский р-н, с., Асино..

У И. Солоневича очень старому его приятелю И. А. Пржиялговскому посвящена целая главка Явление Иосифа. В ней он живо описывает появление И. А. в своей камере в лениградской тюрьме. Из этой же камеры И. А. будет отправлен по этапу в Сибирь. Вот некоторые отрывки, проясняющие некоторые обстоятельства ареста И. А. и отправки в Сибирь:

Дверь в нашу камеру распахнулась, и в нее ввалилось нечто перегруженное всяческими мешками, весьма небритое и очень знакомое. Но я не сразу поверил глазам своим.
Небритая личность свалила на пол свои мешки и зверски огрызнулась на дежурного:
— Куда же вы к чертовой матери меня пихаете? Ведь, здесь ни стать, ни сесть. Но дверь захлопнулась.
— Вот, сук-к-кины дети! — сказала личность по направлению к двери.
Мои сомнения рассеялись. Невероятно, но факт: это был Иосиф Антонович. [...]

— Как ты попал сюда? — спрашиваю я.
— Вот тоже дурацкий вопрос, — огрызается И. А. и на меня. — Как попал? Обыкновенно, как все попадают. Во всяком случае, попал из-за тебя, черт тебя дери… Ну, это ты потом мне расскажешь. Главное — все живы. Остальное — хрен с ним. Тут у меня полный мешок всякой жратвы. И папиросы есть. [...]

Мы принимаемся за еду. И. А. закуривает папиросу и, мотаясь по камере, рассказывает:
— Ты знаешь, я уже месяцев восемь в Мурманске. В Питере с начальством разругался вдрызг: они, сукины дети, разворовали больничное белье, а я эту хреновину должен был в бухгалтерии замазывать. Ну, я плюнул им в рожу и ушел. Перебрался в Мурманск. Место замечательно паршивое, но ответственным работникам дают полярный паек, так что в общем жить можно. Да еще в заливе морские окуни водятся — замечательная рыба! Я даже о коньках стал подумывать (И. А. был в свое время первоклассным фигуристом). Словом, живу, работы чертова уйма, и вдруг — ба-бах. Сижу вечерок дома, ужинаю, пью водку. Являются: разрешите, говорят, обыск у вас сделать… Ах вы, сукины дети — еще в вежливость играют. Мы, дескать, не какие-нибудь, мы, дескать, европейцы. «Разрешите». Ну, мне плевать. Что у меня можно найти, кроме пустых бутылок? Вы мне, говорю, водку разрешите допить, пока вы тем под кроватями ползать будете… Словом, обшарили все, водку я допил, поволокли меня в ГПУ, а оттуда со спецконвоем — двух идиотов приставили — повезли в Питер. Ну, деньги у меня были, всю дорогу пьянствовали. Я этих идиотов так накачал, что когда приехали на Николаевский вокзал, прямо деваться некуда, такой дух, что даже прохожие внюхиваются. Ну, ясно, в ГПУ с таким духом идти нельзя было, мы заскочили на базарчик, пожевали чесноку, я позвонил домой сестре [...]

Ну, на этом наш разговор кончился. А через месяца два вызывают и пожалуйте: три года ссылки в Сибирь. Ну, в Сибирь, так в Сибирь, черт с ними. [...]

И. Л. Солоневич. Россия в концлагере ...